Эстония против ссср: как прибалты разбили большевиков в 1919 году

В период военных и революционных пертурбаций начала ХХ века выбор Эстонии в пользу независимости на первом этапе был продиктован внешними условиями.

Однако решения в непосредственной фазе реализации государственной независимости уже основывались на ожиданиях самих эстонцев, влияние извне здесь играло меньшую роль.

Об этом в своем выступлении на конференции «Войны и революции: 1917–1920: становление государственности Финляндии, Эстонии, Латвии, Литвы» в Санкт-Петербурге заявил эстонский историк Яак ВАЛГЕ. Аналитический портал RuBaltic.Ru публикует стенограмму выступления историка.

Эстонское национальное пробуждение началось в середине XIX века. Тогда благодаря противопоставлению эстонцами себя немецким и австрийским помещикам окончательно сложилась эстонская этничность. Эстонцы жили в двух губерниях: Лифляндии и Эстляндии. В начале XX века здесь жил 1 миллион 100 тысяч человек, из них 90% — эстонцы, 4% — русские и 4% — немцы.

До 1905 года патриоты Эстонии ставили перед собой прежде всего культурные цели. Писатели и поэты говорили о независимости. Может быть, подобные смутные искания и существовали в народной среде, но ни один из национальных лидеров не ставил своей целью достижение национальной автономии. Это не значит, что идея независимости была портационной и что ее не могли придумать эстонцы.

Просто идея достижения независимости в тех международных условиях была нереалистичной. Но ситуация изменилась и революционные события 1905 года докатились до Эстонии.

Тогда революционные движения направились против латвийских немцев, в меньшей степени — против самодержавия.

Здесь можно сказать, что началась первая фаза становления независимости Эстонии и это было связано с формированием автономии как цели. Через неделю после царского манифеста 17 октября активизировалась политическая деятельность эстонцев, стали обсуждаться самые обширные политические вопросы.

В программе первой эстонской политической партии содержалось положение об образовании единой Эстляндской губернии и широкой автономии. После революции, в 1906 году, эстонские патриоты, находящиеся в эмиграции в Швейцарии, уже составляли проект полной автономии Эстонии.

В то время это ни к чему не привело, но, с другой стороны, какой-то джинн был выпущен из бутылки.

Политическая деятельность эстонцев после 1905 года активизировалась. Несмотря на дискриминационную систему выборов, перед Первой мировой войной эстонцы составляли значительную часть городских собраний на территории Эстонии. Избирательная активность в Эстонии превышала среднюю по России более чем в два раза. Февральская революция 1917 года служила дальнейшему расширению этой активности. 

Комиссаром Временного правительства в Эстляндской губернии стал Яан Поска, городской глава Таллина эстонского происхождения. Северная и Южная Эстония были объединены в единую национальную губернию.

Органы самоуправления немцев были ликвидированы.

Яан Поска

С точки зрения Эстонии, Земский совет был первым народным представительством. Важнейшей задачей Земского совета стала подготовка законопроекта о том, на каком основании и в каком порядке должно осуществляться управление Эстонией в будущем.

В апреле Таллин посетили Александр Керенский и Екатерина Брешковская, которых приветствовали исключительно восторженно. Возможно, это был самый восторженный прием, когда-либо оказанный в Эстонии иностранцам.

Вторая фаза, которая привела к провозглашению независимой Эстонии, началась осенью 1917 года. В целом в России и в частности в Эстонии увеличивался хаос. Во время войны в Эстонии было размещено 100 тыс. российских военных.

Кроме того, на военные заводы Таллина и на строительство военных сооружений прибыло примерно 50 тыс. рабочих из России. Если мы знаем, что общее население страны было чуть больше миллиона, то названные цифры — это много.

Люди быстро прониклись революционными настроениями, и эти настроения распространялись среди эстонских работников.

С марта в качестве параллельных органов власти начали действовать выбранные советы рабочих и солдатских депутатов. Они опирались в первую очередь на российскую армию и мультикультурный пролетариат крупных предприятий в Таллине и Нарве. Первоначально в них были представлены все политические течения, потом доминирующую позицию занимали социалисты-революционеры и большевики.

Во время войны в российскую армию было мобилизовано 100 тыс. эстонцев. В апреле 1917 года Генеральный штаб российской армии разрешил создавать национальные воинские части.

Таким образом, всё больше эстонских военнослужащих стало концентрироваться в Эстонии. Дисциплина у них была лучше, чем в других военных частях, однако революционные идеи распространялись и среди них.

21 августа немецкие войска захватили Ригу.

Немецкие завоевания казались эстонским политикам большей угрозой, чем большевики. С большевиками национальные патриоты на первых порах всячески пытались сотрудничать. В условиях усиливающегося хаоса Земский совет брал на себя всё больше полномочий. Они превышали те, которыми могло располагать самоуправление имперской провинции.

Это решение можно истолковать так, что если Россия не будет федеративной и демократической, то Эстония имеет право выбора.

В сентябре и октябре немецкие войска захватили эстонские острова. И безусловно, большинству эстонцев оказаться под властью немцев представлялось наихудшим вариантом. Во избежание этого были изложены все возможные варианты, среди которых теперь была и государственная независимость.

Поначалу это казалось нереалистичным из-за политической обстановки и потому, что политики, особенно марксистского толка, ставили под сомнение способность Эстонского государства к независимому экономическому существованию. Однако Россия погружалась в хаос еще быстрее, чем Эстония.

25 октября большевики захватили власть в Петрограде. К этому моменту государственного переворота Военно-революционный комитет Эстонии взял под свой контроль Таллин. Эстонцы не могли противопоставить ничего равнозначного.

На стороне советов были военные: десятки тысяч большевизированных солдат и матросов.

27 октября Ян Поска и большевик Виктор Кингиссепп подписали документ, в котором говорилось, что в связи с государственным переворотом комиссар Временного правительства Ян Поска передает управление губернией уполномоченному Военно-революционного комитета советов Эстляндского края Виктору Кингиссеппу.

Виктор Кингиссепп

Тем не менее Земский совет продолжал действовать: были подготовлены решения, которые Земский совет принял 15 ноября. Во-первых, было принято решение созвать для определения государственного устройства Эстонии Учредительное собрание Эстонии.

Во-вторых, Земский совет объявил себя единственным носителем высшей власти в Эстонии. Юридически переворот большевиков означал, что в России не осталось законной власти.

Провозгласив себя высшим органом власти, Земский совет впервые заявил о праве эстонцев самим определять свою судьбу, хотя это еще не было объявлением независимости Эстонии. Несмотря на то что решение было принято в первую очередь из страха перед немецкой оккупацией, этим Земский совет противопоставил себя также и большевикам, захватившим власть.

15 декабря Центральные державы предложили Брест-Литовский проект договора, в соответствии с которым Советская Россия должна была признать решение народов о полной государственной независимости на захваченных к тому времени немцами территориях в Польше, Литве, Курляндии и Лифляндии, а также в оккупированной части Эстонии, то есть на эстонских островах. Как большевикам, так и эстонским патриотам было ясно, что если немецкие войска оккупируют и материковую Эстонию, то немцы смогут использовать это для реализации самоопределения местных немецких и австрийских помещиков. Как и ожидалось, австрийское и немецкое дворянство к этому времени активизировалось.

30 ноября эстляндское рыцарство объявило о независимости Эстляндии от России и обратилось с просьбой о незамедлительной оккупации территории немецкими войсками.

17 декабря такое же решение приняло и лифляндское рыцарство. Это значит, что эстонские патриоты должны были тоже активизироваться.

1 января на расширенном заседании старейшин Земского совета было решено, что подходящий момент наступил и следует провозгласить независимость. 

Известно, что Советская Россия пыталась затянуть переговоры в Бресте, но 18 февраля терпение Центральных держав исчерпало себя и немецкие и австро-венгерские войска начали военные действия. Вечером 19 февраля совет старейшин Земского совета образовал Комитет спасения Эстонии для предпринятия необходимых шагов к приобретению независимости. 20 февраля войска вышли на марш в сторону Таллина.

21 февраля был одобрен текст декларации независимости Эстонии. 24 февраля большевики стали бежать из Таллина. В то же время началось стихийное выступление эстонских патриотов. На улицах появились националистически настроенные военные отряды и произошли столкновения с большевиками.

Вечером 24 февраля декларация независимости была расклеена на стенах домов Таллина. Кроме того, Комитет спасения в тот день составил распоряжение. В нём объявлялось о нейтралитете Эстонии в войне, а большевистская мобилизация признавалась недействительной. Это не помогло. Утром 25 февраля немецкие войска вошли в Таллин.

Немцы, которые подвергались преследованиям со стороны большевиков, встретили немецкие войска восторженно.

Австрийские и немецкие помещики обратились к военному губернатору Эстляндии с запросом о том, что он думает о независимости Эстонии. И получили ответ: «Там, куда приходит немец, другой власти нет». Тогда началась немецкая оккупация, которая продолжалась девять месяцев.

8 ноября бастовали рабочие многих таллинских предприятий; 9 ноября команды военных кораблей Германии, стоявших в таллинском порту, подняли красные флаги; 11 ноября стало известно, что Исполнительный совет немецких солдат готов передать власть Земскому совету Эстонии.

В тот же день, 11 ноября, Германия капитулировала. Перед этим в Пскове был сформирован Северный российский корпус, который теперь, отступая от большевиков, вступил в Эстонию и Латвию.

13 ноября Советская Россия аннулировала Брестский мирный договор. Немецкие войска начали покидать Эстонию, и временное правительство Эстонии приступило к созданию армии. 28 ноября новая национальная Красная армия взяла Нарву. Создание национальной армии Эстонии продвигалось, однако медленно. Отстоять Нарву не удалось.

29 ноября в Нарве была провозглашена Эстляндская трудовая коммуна, которая объявила советскую Эстонию независимой советской республикой. Реальной независимости, разумеется, не было.

Политика, проводимая эстляндской трудовой коммуной, была еще более жесткой и коммунистической, чем предусматривалось генеральной линией материнской партии Советской России.

Крайне непопулярным был план эстонских коммунистов сохранить в Эстонии поместья, создав вокруг сельскохозяйственные коммуны, в которые должны были войти и хуторяне. Непопулярность коммунистов объясняется еще и тем, что они проводили политику террора.

В декабре Красная армия еще продолжала продвигаться и в начале января оказалась в 80 км от Таллина. Но и армия Эстонии росла.

20 декабря на таллинский рейд встали корабли английского флота, что имело большое моральное значение. Британцы также привезли вооружение.

В начале 1919 года ситуация изменилась. В ходе решающих боев эстонской армии удалось перехватить инициативу. В конце января Красная армия была почти полностью вытеснена с территории Эстонии. Но военные действия продолжались.

Доля эстонцев, сражающихся во фронтовых зонах на стороне красных, упала до 10–15%. В конце августа 1919 года эстонские красные бригады, воевавшие против эстонской армии, были переброшены на другие участки.

Первые попытки прозондировать почву относительно заключения мира между Эстонией и Россией были предприняты в сентябре 1919 года, но они к миру не привели. И мир заключили только 2 февраля 1920 года. Россия признала независимость Эстонии, отказалась от всех прав, которые она когда-либо имела на территории Эстонии.

Великобритания, Франция, Италия уже в мае 1918 года де-факто признали эстонцев как народ и его представительный орган, но не как новое государство. Польша и Финляндия признали Эстонию де-факто осенью 1919 года. И окончательное всеобщее признание Западом де-юре Эстонии, Латвии и Литвы началось с января 1921 года.

Последняя фаза — экономическая. Эстонская экономика была тесно связана с Россией. Выгодным для Эстонии с экономической точки зрения был Тартуский мирный договор: он создал новую и уникальную в истории Эстонии внешнеполитическую ситуацию.

В 1920–1922 годах отношения с Россией у Эстонии были лучше, чем когда-либо. Никогда раньше и позже не было такого. Эстония стала для Советской России необходимым посредником для импорта и транзита.

Почти всё золото из царской России было продано через Эстонию на Запад. Несмотря на это, доля внешней торговли с Советской Россией составляла лишь четверть внешнеторгового оборота Эстонии.

В Эстонии считали, что это исключительная ситуация и внешнеэкономический оборот еще будет расти тогда, когда Россия будет снова экономически сильна. Это был совсем неверный расчет.

С конца 1922 — начала 1923 года экономические связи Эстонии с Советским Союзом резко сократились, и отнюдь не по желанию Эстонии. В экономическом смысле не Эстония отделилась от России, а Россия оттолкнула Эстонию.

С 1913 года до середины 1920‑х годов объем торговли между Эстонией и Россией уменьшился более чем в десять раз. Эстония не смогла быстро реагировать и какое-то время всё еще финансировала предприятия, работавшие на восстановление российского рынка. Это истощило валютный резерв Банка Эстонии и привело в 1924 году к экономическому кризису.

Затем последовали политические изменения и постепенно экономика стабилизировалась.

Осенью 1924 года, когда подготовка вступила в заключительную фазу, экономическая ситуация в Эстонии уже улучшалась, и в последний момент Москва запретила выступать. Но коммунисты Эстонии не подчинились, а может, до них не дошло распоряжение.

По крайней мере, эти 230 человек предприняли попытку государственного переворота, которая обернулась для коммунистов кровавым поражением. Но экономику это дестабилизировало.

Подводя итог, можно сказать, что выбор Эстонии на первых фазах становления независимости был продиктован внешними условиями, хотя идея независимости и не пришла извне. Ситуация была непростая, и Эстония быстро отреагировала на нее.

Выбор в пользу требования независимости в те годы не был бы сделан, если бы эстонцам казалось, что Временное правительство России в состоянии стабилизировать политическую ситуацию, взяв курс на демократию, и обеспечить автономию Эстонии.

Это, конечно, не значит, что подобные устремления не возникли бы впоследствии.

Что касается решений, принятых в фазе реализации государственной и экономической независимости, то они уже основывались на ожиданиях самих эстонцев и внешние влияния здесь играли меньшую роль.

Источник: https://www.rubaltic.ru/article/kultura-i-istoriya/17112017-estoniya-v-zerkale-oktyabrskoy-revolyutsii-vybor-nezavisimosti-byl-prodiktovan-izvne/

Прибалты признались – никакой «оккупации» Советским Союзом не было

Правительство Латвии теперь предпочитает использовать термин «инкорпорация»

Интересная дискуссия завязалась тут и в Прибалтике, и в самой России вокруг того, чем же был с юридической точки зрения советский период в истории трех прибалтийских республик – оккупацией или чем-то другим.

А повод для дискуссии неожиданно дали сами прибалты, точнее, правительство Латвии.

В своем ответе Комитету ООН по правам человека относительно дела «Леонид Райхман против Латвии» оно выразило сожаление по поводу того, что «комитет продемонстрировал удивительное отсутствие знаний о 50-летней принудительной инкорпорации (здесь и далее выделено нами. – Прим. KM.RU) Латвии в СССР, во время которой советская власть проводила принудительную политику русификации написания латышских имен». Об этом на страницах портала Baltija.eu пишет директор таллинского юридического бюро «Маркус» Александр Николаевич Кустов.

Электронная версия латвийской газеты «Час» поясняет: «Райхман обратился в комитет с жалобой на широко распространенную в Латвии практику изменения нелатышских имен и фамилий в соответствии со стилистическими нормами государственного языка.

В 2010 году комитет ООН решил, что принудительное добавление латышских окончаний к нелатышским именам и фамилиям нарушает право на защиту личной жизни, и предоставил правительству срок для доклада о выполнении его решения до апреля 2011 года.

Латвия долгое время игнорировала это решение. Наконец в марте правительство рассмотрело вопрос на закрытом заседании». Естественно, министры отвергли позицию Комитета ООН, но при этом впервые заявили об «инкорпорации».

Второе документальное подтверждение нарождающейся сенсации – переоценки «оккупации» в «инкорпорацию» – пришло уже из Эстонии. Тот же портал Baltija.

eu сообщил, что на сайте эстонского посольства в Москве об истории диппредставительства можно прочитать следующее: «Посольство в Москве работало до августа 1940 года.

После аннексии и инкорпорации Эстонии в состав СССР архив и имущество посольства были взяты на баланс НКВД и Наркомата иностранных дел».

Ну а затем эта дискуссия перекинулась уже в Россию. Вчера, сообщает тот же портал Baltija.eu, в прямом эфире передачи «Клинч» на радио «Эхо Москвы» сошлись журналистка Юлия Латынина и публицист Владимир Медынский.

Не найдя что ответить, Латынина обвинила оппонента в манипулировании цифрами, сделав вид, что не понимает, какое отношение это имеет к «оккупации» Латвии, Литвы и Эстонии.

Медынский был вынужден пояснить, что для использования термина «оккупация», согласно действовавшему в то время международному праву, было необходимо состояние войны между государствами: «Оккупация – это когда боевые действия и когда штурмом берется столица». «Нет, оккупации Прибалтики не было.

Это была инкорпорация», – просветил оппозиционную журналистку Медынский. «Слушайте, я просто абсолютно сдаюсь. Слово «инкорпорация» меня устраивает, Владимир», – последовала в ответ реплика Латыниной.

Итак, даже иные наши либеральные «гуру», привыкшие клеймить Россию как «тюрьму народов», не очень-то склонны настаивать на версии советской оккупации. Слишком уж противоречит она тому, что происходило в те годы в реальности.

Эдак можно настроить против себя почти всех граждан России, которых, конечно же, возмущает, когда вместо благодарности за построенные во времена СССР (зачастую в ущерб послевоенному восстановлению самих русских регионов страны) предприятия, инфраструктуру, за поддержку местного языка и культуры – за все это прибалты готовятся «отблагодарить» Россию предъявлением ей сумасшедших денежных исков по возмещению «ущерба от оккупации».

Иное дело, конечно, нынешние властные элиты Прибалтики: они-то наверняка вряд ли будут рады «оговорке» про «инкорпорацию», допущенной и латвийским правительством, и эстонским посольством в Москве.

Ведь для них признание факта «оккупации» – вопрос подтверждения их нынешней идентичности, которую они пестуют уже 20 с лишним лет.

Да, понятие «инкорпорация» тоже несет в себе изрядный обвинительный заряд в адрес России, но, признав отсутствие оккупации, прибалтийские элиты тем самым во многом лишают себя гипотетической возможности выдвинуть России как правопреемнице «оккупировавшего» их СССР материальные претензии о возмещении «ущерба». А если учесть, до какого упадка довели нынешние прибалтийские элиты свои страны, российская «компенсация за ущерб» выглядит для них той соломинкой, которая только и может спасти экономики их стран от банкротства.

Так что вряд ли нынешние прибалтийские элиты откажутся от «советской оккупации». Для них такой отказ смерти подобен. И потому использование в письме правительства Латвии в адрес Комитета ООН по правам человека термина «инкорпорация» объяснялось, видимо, попросту тем, что версия «советской оккупации» выглядит слишком дико даже для ООН.

Глава таллинского юридического бюро «Маркус» Александр Кустов, кстати, напоминает, что один из лидеров перестроечного «Народного фронта Эстонии», профессор Тартуского университета Марью Лауристин всегда говорила только об «инкорпорации» Эстонии.

Один из ветеранов русского политического движения Эстонии вспоминает: «Еще в 1991 году Марью Лауристин уговаривала эстонских коллег-депутатов убрать из документа, адресованного руководителям европейских государств, слово «оккупация» и заменить его на «инкорпорация», разъясняя, что юристы на Западе будут смеяться над правовой безграмотностью эстонского парламента».

Сам Александр Кустов, впрочем, убежден, что сенсационная перетрактовка самими прибалтами «оккупации» в «инкорпорацию» требует реакции со стороны Москвы – прежде всего МИД РФ, а также организаций российских соотечественников в Прибалтике.

«Пора ставить вопрос и о компенсации потерь, которые понесло русское и русскоязычное население от местной этнократии, – считает юрист, защищавший от эстонской «Фемиды» многих наших соотечественников. – За последние 20 лет в Эстонии и следа не осталось от межэтнического равноправия.

По разным социально-экономическим показателям положение эстонцев и русских разнится на треть, а то и в разы. Безработица среди русской молодежи в четыре раза выше, чем среди их эстонских сверстников.

За эти годы «ни с того ни с сего» удельный вес лиц с высшим образованием среди русской молодежи уменьшился в два раза по сравнению с эстонской молодежью. У русских молодых специалистов в два раза ниже возможности карьерного роста, даже при совершенном владении эстонским языком.

Не зря в ООН пришли к выводу, что «русское население Эстонии отторгнуто на окраины общественно-политической и социально-экономической жизни страны». Вот почему вместо того, чтобы исправлять положение, нынешние прибалтийские элиты и СМИ поднимают вселенский вой об ужасах советской власти, о злобной России и местных русских в качестве пятой колонны Кремля; вот почему переписывают историю, применяют двойные стандарты в области прав человека».

Источник: https://www.km.ru/bsssr/2012/05/15/istoriya-velikoi-otechestvennoi-voiny/pribalty-priznalis-nikakoi-okkupatsii-sovetsk

В 1940 году прибалтика сама попросилась в состав ссср | посольский приказ

Минувшее лето дало повод для очередного разгула русофобии в странах Прибалтики. Ибо ровно 75 лет назад, летом 1940 года, Эстония, Латвия и Литва вошли в состав Союза Советских Социалистических Республик…

Нынешние правители Прибалтики уверяют, что это была насильственная акция Москвы, которая с помощью армии свергла законные правительства всех трех республик и установила там жёсткий «оккупационный режим». Эту версию событий, к сожалению, поддерживают и многие нынешние российские историки.

Но возникает вопрос: если произошла оккупация, то почему она прошла без единого выстрела, без упорного сопротивления «гордых» прибалтов? Почему они так покорно капитулировали перед Красной Армией? Ведь у них был пример соседней Финляндии, которая накануне, зимой 1939—1940 годов, жестоких боях смогла отстоять свою независимость.

Не значит ли это, что современные прибалтийские властители, мягко говоря кривят душой, когда твердят об «оккупации» и не желают признать тот факт, что в 1940 году Прибалтика добровольно стала советской?

Недоразумение на карте Европы

Выдающийся русский юрист Павел Казанский написал в 1912 году: «Мы живём в удивительное время, когда создаются искусственные государства, искусственные народы и искусственные языки». В полной мере это утверждение можно отнести к прибалтийским народам и их государственным образованиям.

Эти народы никогда не имели своей государственности! На протяжении столетий Прибалтика была ареной борьбы шведов, датчан, поляков, русских, немцев. При этом с местными народами никто не считался.

Особенно немецкие бароны, которые со времён крестоносцев были здесь правящей элитой, не видевшей особой разницы между аборигенами и домашним скотом.

После Октябрьской революции 1917 года политические силы, схлестнувшиеся в смертельной борьбе на прибалтийской земле, также поначалу не принимали в расчёт «национальные устремления» эстонцев, латышей и литовцев. С одной стороны дрались большевики, а с другой – белогвардейцы, где объединились русские и немецкие офицеры.

Так, в Эстонии действовал белый корпус генералов Родзянко и Юденича. В Латвии – русско-немецкая дивизия Фон дер Гольца и князя Бермонд-Авалова. А на Литву наступали польские легионы, претендовавшие на реставрацию средневековой Ржечи Посполитой, в которой литовская государственность была полностью подчинена Польше.

Но в 1919 году в эту кровавую кашу вмешалась третья сила – Антанта, то есть военный союз Англии, Франции и США. Не желая усиления ни России, ни Германии в Прибалтике, Антанта, собственно, и учредила три независимые республики – Эстонию, Латвию и Литву. А чтобы «независимость» не рухнула, к берегам Прибалтики был послан мощный британский военно-морской флот.

Под дулами морских орудий эстонскую «независимость» признал генерал Юденич, чьи солдаты воевали за единую и неделимую Россию. Поляки также быстро поняли намёки Антанты и потому ушли из Литвы, правда оставив за собой город Вильнюс. А вот в Латвии русско-немецкая дивизия отказалась признавать «суверенитет» латышей — за что под Ригой её расстреляли огнём корабельной артиллерии.

В 1921 году «независимость» Прибалтики признали и большевики…

Антанта долгое время попыталась установить в новых государствах демократические политические режимы по западному образцу. Однако отсутствие государственных традиции, элементарной политической культуры привело к тому, что в прибалтийских странах невиданным цветом расцвели коррупция и политическая анархия, когда правительства менялись по пять раз в год.

Словом, наблюдался полный бардак, свойственный третьесортным латиноамериканским странам. В конце концов, по образцу той же Латинской Америки, во всех трёх республиках произошли государственные перевороты: в 1926 году — в Литве, в 1934-м – в Латвии и Эстонии. Во главе государств сели диктаторы, загнавшие политическую оппозицию в тюрьмы и концлагеря…

Не зря дипломаты западных стран презрительно прозвали Прибалтику «недоразумением на карте Европы» .

Советская «оккупация» как спасение от Гитлера

Да потому, что после долгой работы в московских архивах, ему удалось добыть сенсационные сведения.

Оказывается, диктатор Эстонии Константин Пятс, диктатор Латвии Карл Ульманис, диктатор Литвы Антанас Сметона были… советскими шпионами! За оказываемые этими правителями услуги советская сторона в 30-е годы платила им по 4 тысячи долларов в год (по современным расценкам это где-то около 400 тысяч современных долларов)!

Почему же эти поборники «независимости» согласились работать на СССР?

Уже в начале 20-х годов стало ясно, что прибалтийские страны несостоятельны ни в политическом, ни в экономическом плане. Все возрастающее влияние на эти государства стала оказывать Германия. Немецкое влияние особенно усилилось с приходом к власти нацистского режима Адольфа Гитлера.

Можно сказать, к 1935 году вся экономика Прибалтики перешла в руки немцев. Например, из 9 тысяч 146 фирм, работавших в Латвии, в собственности Германии были 3 тысячи 529. Все крупнейшие латвийские банки контролировались немецкими банкирами.

То же самое наблюдалось в Эстонии и Литве.

В конце 30-х годов министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп докладывал Гитлеру, что «все три прибалтийских государства отправляют в Германию 70 процентов своего экспорта, ежегодной стоимостью около 200 миллионов марок».

Германия не скрывала того, что планирует аннексировать Прибалтику, как до того к Третьему рейху были присоединены Австрия и Чехословакия.

Причём «пятой колонной» в этом процессе должна была послужить многочисленная немецкая прибалтийская община.

«Латвийские немцы присутствовали на ежегодном нацистском слёте в Гамбурге, где побывало все руководство рейха.

Наши немцы были одеты в форму СС и держались очень воинственно… На съезде выступил рейхсканцлер Адольф Гитлер, который упрекнул немецких баронов в том, что за время своего семивекового господства в Прибалтике они допустили большую ошибку, не уничтожив латышей и эстонцев как нации. Гитлер призвал в дальнейшем не повторять подобных ошибок!».

Немцы имели своих агентов и в прибалтийской политической элите. Особенно в среде военных, преклонявшихся перед германской военной школой. Эстонские, латвийские и литовские генералы были готовы пожертвовать независимостью своих стран, лишь бы влиться в ряды победоносной немецкой армии, начавшей в 1939 году завоевательные походы в Европе…

Правители Прибалтики были в панике! Поэтому своим союзником они автоматически избрали СССР, руководству которого, в свою очередь, вовсе не улыбалась перспектива превращения Прибалтики в плацдарм нацизма.

Как отмечает историк Ильмьярва, Москва начала «прикармливать» прибалтийских диктаторов уже давно, примерно с начала 20-ых года. Схема подкупа была весьма банальной. Создавалась подставная фирма, через которую на нужды того или иного диктатора переводились крупные суммы денег.

В Эстонии, например, в 1928 году было создано смешанное эстонско-советское акционерное общество по продаже нефтепродуктов. А юрисконсультом там значился… будущий диктатор Константин Пятс, которому дали весьма приличный денежный «оклад». Сейчас некоторые историки даже убеждены в том, что Москва вообще финансировала и государственные перевороты, которые привели к власти её подопечных.

В начале 30-х годов с помощью своих шпионов-правителей советскому руководству удалось предотвратить создание военного союза прибалтийских стран, направленного под эгидой Антанты против СССР.

А когда на Прибалтику усилилось давление фашистской Германии, Иосиф Сталин принял решение присоединить её к Советскому Союзу.

Присоединение Прибалтики стало первой частью секретной советской операции «Гроза», предусматривавшей план противодействия германской агрессии.

«Позови меня с собой…»

В августе 1939 года Сталин заключил с Гитлером договор о ненападении. По приложению к договору, Прибалтика перешла в сферу влияния СССР. А осенью того же года Москва подписала договор с прибалтийскими странами о размещении войск Красной Армии на их территории.

И что бы там сегодня ни говорили балтийские националисты, ввод красноармейских частей совершался с полного согласия местных правительств под звуки советского и национальных гимнов.

Судя по докладам наших командиров, местное население встретило русских солдат довольно хорошо.

Войска вошли в Прибалтику осенью 1939 года. А летом 1940 года Сталин потребовал от местных правителей допустить политическую оппозицию к участию в выборах. Расчёт Кремля оказался верным.

Издавна марксисты пользовались большим влиянием в политической жизни Прибалтики.

Не случайно во время Октябрьской революции среди руководства большевиков оказалось много эстонцев и латышей: из последних даже были сформированы целые полки Красной Армии.

Годы антикоммунистических репрессий в независимых странах Балтии лишь укрепляли позиции коммунистов: когда в 1940 году им разрешили участвовать в выборах, они оказались самой сплоченной политической силой — и большинство населения отдало им свои голоса. Сеймы Литвы и Латвии, Государственная дума Эстонии в июле 1940 года перешли под контроль всенародно избранных красных депутатов. Они же сформировали новые правительства, которые и обратились к Москве с просьбой о воссоединении с СССР.

Антисоветские настроения возникли в Прибалтике позднее, когда Москва, насаждая коммунистическую идею, начала проводить репрессии против местной интеллигенции, а на руководящие посты выдвигать коммунистов не прибалтийского происхождения. Это было в канун и в годы Великой Отечественной войны.

Но это уже другая история. Главным же остаётся то обстоятельство, что в 1940 году Прибалтика САМА пожертвовала своей независимостью…

Игорь Невский, специально для «Посольского приказа»

Источник: http://www.posprikaz.ru/2015/09/v-1940-godu-pribaltika-sam-poprosilas-v-sostav-sssr/

Как жилось в советской Прибалтике

Сегодня в прибалтийских странах годы в составе СССР часто называют оккупацией, но так ли плохо жилось в Эстонии, Литве и Латвии в то время? Прибалтику называли «витриной» Советского Союза и уровень жизни там был намного выше, чем в среднем по стране.

Предлагаю кому то вспомнить, а кому то узнать как это было …

Витрина Советского Союза

Прибалтику называли «витриной Советского Союза». Это был своеобразный островок Европы на территории Советского Союза. Поездка туда по эмоциям приравнивалась к поездке за рубеж.Не случайно поэтому заграницу в советских фильмах снимали именно в Прибалтике.

Явка советского разведчика на Цветочной улице в фильме «17 мгновений весны» находилась на рижской улице Яуниела. Здесь же снимали и дом Шерлока Холмса на Бейкер-стрит. Планы фильмов «Три толстяка» и «Город мастеров» снимали в Таллине. В Прибалтике же снимали и многие сцены в «Трех мушкетерах».

Также здесь закрывали глаза на те вещи, которые в РСФСР были под запретом. Например, здесь активно развивалась рок и панк-культура. Эстонские панк-группы Propeller и Para Trust появились ещё в 1979 году, в 80-е в Латвии была создана группа «Конец капитализма», в 1986 году в Эстонии — группа J.M.K.E. Она до сих пор существует.

Условия благоприятствования

Такое раздолье в Латвии, Литве и Эстонии было вызвано целым рядом факторов. В первую очередь — особыми условиями, которые были предоставлены прибалтийским странам уже после войны.

Так, 21 мая 1947 г.

закрытым постановлением ЦК ВКП (б) предписывалось, учитывая исторические и экономические традиции, замедлить темпы коллективизации сельского хозяйства в республиках Прибалтики, а также — в Западной Украине и Западной Белоруссии (на Калининградскую область РСФСР такая «преференция» не распространялась). Что с усердием и выполнялось вплоть до распада СССР, и к концу 1980-х свыше 70% объема всей сельхозтоварной продукции в Прибалтике производили и сбывали частные и личные хозяйства (по советской терминологии, «единоличники»).

Особо подчеркнем тот факт, что средний уровень зарплат прибалтийских рабочих и инженеров с конца 40-х и до 90-го был вдвое, а то почти и втрое выше, чем в Российской Федерации и Белоруссии.

А у колхозников и работников совхозов разница достигала трех раз.

Дороги

Не калининградские, а именно латвийские, эстонские и литовские порты были главными западными морскими воротами Советского Союза. До сих пор их доля во внешнеторговом трафике России превышает 25%, построенные ещё в советские годы порты продолжают приносить доход прибалтийским странам.

В 70-80-х годах к этим портам были проложены нефтепроводы. Автомобильные дороги в Прибалтике также были на высоте. По качеству они занимали первое место в СССР. Второе место занимала Западная Украина, третье — Закавказье. РСФСР был на 12-13-м месте.

Бренды

Прибалтика времен СССР была знаменита своими брендами. Такими, например, как «ВЭФ», «Радиотехника», автомобили «РАФ», «Рижский бальзам», «Рижский хлеб», рижская косметика «Джинтарс», «Рижские шпроты». Рижский вагоностроительный завод выпускал электрички ЭР-1 и ЭР-2.

После распада Советского Союза судьба этих брендов оказалась печальной.

«ВЭФ», бывший в годы Союза одним из передовых мировых производителей электроники, радиоприемников, телефонов, станков, обеспечивавший рабочими местами больше 14000 человек на заводе в Риге и ещё 6000 в остальной Латвии, дававший прибыль 580 миллионов долларов в год, в середине 90-х объявил о банкротстве. Сегодня на месте завода торговый центр.

Такая же участь постигла и РАФ. В 1997 году производство на заводе было остановлено. По горькой иронии судьбы, последней моделью, сошедшей с конвейера некогда процветающего завода стал автомобиль-катафалк. По состоянию на 2010 год большинство корпусов завода разрушено, а на их месте располагаются торговые площади.

Бывший гигант, Рижский вагоностроительный завод, с трудом пережил девяностфе годы. В 1998 году была объявлена неплатежеспособность завода. Многократно сократились объемы производства.

К 2001 году на заводе осталось меньше полутора сотен сотрудников (при СССР было 6000).

Сейчас завод поделен: половина отошла частному предпринимателей, вторая половина продолжает работу, но в объемах, не сравнимых с советским временем.

Спорт

На рижском «Динамо» великий Виктор Тихонов отрабатывал свои знаменитые схемы и тренировочную систему.

Именно в годы своей работы в Риге Тихонов придумал свое ноу-хау: игру в четыре звена, и довел свою команду из второй лиги до четвертого места в первенстве СССР.

В рижском СКА ковал свое тренерское мастерство Александр Гомельский. Его команда трижды становилась чемпионом СССР и трижды — обладателем Кубка европейских чемпионов. В Таллине проводились соревнования по парусному спорту на Олимпийских играх 1980 года. Сборная СССР по парусному спорту на той Олимпиаде заняла почетное второе место, уступив бразильцам.

Сельское хозяйство.

Перейдем к статистике. Начнем со сравнения капитальных вложений. К примеру, Литовская ССР получала капитальных вложений на пахотную площадь в 1 гектар в 3,5 раза больше, чем эти вложения составляли в среднем по Советскому Союзу.

В 1987 году  энергетические мощности для посевных площадей в Литве были в 2,2 раза выше, чем в РСФСР, в Латвии – в 2,08, а в Эстонии – в 2,3 раза.

При этом если кто-то считает, что Таллин, Рига и Вильнюс смогли реализовать такую энергообеспеченность сельского хозяйства за счет сугубо республиканских средств, то такой человек далек от истины.

На самом деле три «балтийские сестры» получали финансовые дотации из Москвы, что согласуется с тезисом товарища Отсасона, приведенным выше. Нужно отметить, что Москва сама охотно шла на финансовую помощь Прибалтике, стараясь всеми силами подтянуть ее экономику до уровня, к примеру, соседней Финляндии. Мол, витрина СССР должна выглядеть эффектно. И ведь выглядела же.

Коснемся мелиорационных работ. Если учесть, что мелиорация осуществлялась посредством финансов из союзного бюджета, то с наших «партнеров» можно спросить и за нее. Так, к примеру, сразу же после окончания Великой Отечественной войны, мелиорация коснулась 80% сельскохозяйственных угодий Прибалтики.

Сравним с мелиорацией в целом по СССР. Общесоюзный показатель не идет ни в какое сравнение с прибалтийским. Он составляет лишь около 7%. Как говорится, почувствуйте разницу.

Так советские «оккупанты»-мелиораторы «зверствовали» на территории Эстонии, Латвии и Литвы, фактически превращая эти земли в образец плодородия во всей Восточной Европе.

Так, может быть, Москва всю эту замечательную по качеству прибалтийскую сельхозпродукцию отбирала у «порабощенных» народов и поставляла на рынки и в магазины исключительно российских городов? И тут – не так.

Львиная доля произведенных на прибалтийских сельхозпредприятиях товаров превращалась в товары для местного использования и в непременный дефицит на территории остальной территории Советского Союза. Ведь на «витрине Союза» и товары должны был выставляться соответственные.

В магазинах, к примеру, Воронежа или Южно-Сахалинска увидеть продовольственные товары с красочными прибалтийскими наклейками образца советского периода было настоящей удачей. Даже внутри единой страны эти товары считались самым настоящим дефицитом, за который люди были готовы выстаивать в километровых очередях.

Давайте обратимся к статистике потребления населением Латвийской, Литовской и Эстонской ССР мясной и молочной продукции. Так в 1988 году среднестатистические латыши, литовцы и эстонцы потребляли за год мяса и мясных продуктов 84, 85 и 90 кг соответственно. В среднем по СССР этот показатель составлял не более 64 кг.

При этом из государственного бюджета СССР на ликвидацию закупочных и розничных цен для сельскохозяйственного сектора прибалтийских государство еще и выделялись многомиллионные (по тем – советским деньгам) дотации.

• Получается, что за год среднестатистический советский человек съедал примерно на 20-25 кг мяса и выпивал на 100 литров молока и молокопродуктов меньше, чем среднестатистический  прибалт.
• Капитальные вложения.

Размер капиталовложений на душу населения в республиках Балтии был выше, чем по Союзу. Например, в 1989 году он составлял 789 руб. по СССР, в Эстонии — 872 руб., в Литве — 856 руб., в Латвии — 830 руб. Сказывалось и то, что каждый вложенный сюда рубль использовался с максимальной отдачей.

В отличие от южных республик, здесь был низкий уровень коррупции.Уже в середине 1950-х годов Латвия и Эстония стали «эталоном» материального благополучия в СССР. В 1961 году доля национального дохода на жителя Эстонии составила 720 руб., в Латвии — 717 руб.

При том, что средний общесоюзный показатель был 547 рублей (Россия — 598 руб., Украина — 559, Литва — 489).

А ведь было еще и строительство жилого фонда, промышленных предприятий, образовательных и медицинских заведений. Была развита перерабатывающая отрасль. И все это на солидный процент финансировалось из союзного бюджета.

Культура.

Культура и образование быстро развивались и в Прибалтике. Особенно был заметен прогресс в Литве, в которой после 1940 года была еще актуальной проблема ликвидации неграмотности и малограмотности. В 1976 году в своем выступлении на XXV съезде КПСС П.П.

Гришкявичус сообщал: «Сейчас каждый третий занятый в народном хозяйстве Литвы человек имеет высшее, незаконченное высшее или полное среднее образование. В производственной деятельности все теснее, органичнее соединяются физический и умственный труд».

К 1982 году Литва опережала всесоюзный уровень по относительной доле учащихся в общеобразовательных школах (по СССР — 163 на 10 тысяч населения; в Литве — 171 на 10 тысяч) и студентов в высших учебных заведениях (по СССР — 195 студентов на 10 тысяч населения; в Литве — 202 студента на 10 тысяч).

Совместные исследования экспертов стран Балтии по социально-экономическому положению региона до 1991 г., проведенные в 2008-2010 гг., выявили любопытные факты.

Похоже, именно результаты этих исследований несколько приглушили развернутую еще в 2006 г.

официальную кампанию, целью которой было добиться от России возмещения ущерба, якобы, нанесенного прибалтийским государствам за годы царской и советской «оккупации».

Оказалось, что загрузка производственных мощностей в 1914 г. была выше на 6%, а в 1984-м – почти на 20%, чем в 2009-м. Платежно-покупательная способность советского рубля в 1984 г. на 35% превышала платежно-покупательную способность национальных валют стран Балтии в 2009-м.

, а производительность труда, соответственно, — на 40%. Уровень жизни населения даже до 1917 г. был выше, чем после 1991 г., а в 1945-1991 гг. минимум в два раза превышал уровень 1992-2009 гг. Общие доходы, например, крестьянских хозяйств до 1917-го, по меньшей мере, наполовину перекрывали показатели 20-30-х гг.

и примерно на четверть показатели 1993-2009 гг.

Уже только эти данные показывают, что приобрели и что реально потеряли прибалтийские народы после развала СССР.

Не говоря уже о том, что в советский период Литве была возвращена треть ее территории – приморский регион с портом в Клайпеде (в 1939-1944 гг. был оккупирован Германией).

А еще Литва вновь обрела свою историческую столицу — Вильнюс и весь Вильнюсский край, которые находились под оккупацией Польши с 1919 г.

Все последующие десятилетия прибалтийским республикам создавались условия наибольшего благоприятствования.

А вот розничные цены, тарифы на электроэнергию, транспорт, квартплата, другие расценки в прибалтийских (и закавказских!) республиках нередко были вдвое ниже, чем в РСФСР и Белоруссии.

Действующие и ныне экономические мощности Прибалтики были созданы, в большинстве своем, в советский период. Эстонские, латвийские и литовские (но не калининградский!) порты стали тогда главными внешнеторговыми «воротами» СССР. Сегодня их доля во внешнеторговых перевозках России превышает 25%.

К этим портам в 1970-1980 гг. были подведены нефтепроводы, которые Россия по-прежнему использует. По качеству автомобильных дорог, их протяженности прибалтийские республики занимали первое место в СССР. Второе было у Западной Украины, третье — у Закавказья. РСФСР довольствовалась 12-13-м местом.

[источники]

источники

http://russian7.ru/2015/03/kak-zhilos-v-sovetskojj-pribaltike/

http://topwar.ru/24224-skolko-nam-dolzhny-pribaltiyskie-respubliki-za-gody-ih-nahozhdeniya-v-sostave-sssr.html

http://newsland.com/news/detail/id/677371/

http://ussrlife.blogspot.ru/2012/10/blog-post_31.html

http://travel.obozrevatel.com/news/80759-kak-vyiglyadela-pribaltika-pri-sss-foto-iz-proshlogo.htm

Что мы еще обсуждали с вами про Прибалтику, давайте вспоминать:  вот например История «РАФика» и Даугавпилсская, она же Динабургская крепость. Добавлю сюда 100 и более фактов об Эстонии и 100 и более фактов о Латвии Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия — http://infoglaz.ru/?p=61714

Источник: https://masterok.livejournal.com/2279158.html

Le Figaro (Франция): 30 лет назад прибалты бросили вызов СССР и потребовали свободу!

Последние несколько дней демонстранты из Гонконга призывают сформировать 23 августа человеческую цепь «в поддержку демократии». Время было выбрано отнюдь не случайно: это отсылка к 30-й годовщине «Балтийского пути» (23 августа 1989 года). Это неизвестное во Франции событие сыграло важную роль на пути к независимости Литвы, Латвии и Эстонии в 1990-1991 годах, а также в распаде СССР.

23 августа 1983 года был необычным днем для населения трех прибалтийских республик, которые тогда были частью СССР.

Речь шла о 50-летнем юбилее пакта Риббентропа-Молотова (министры иностранных дел нацистской Германии и СССР в 1939 году): болезненные воспоминания для литовцев, латышей и эстонцев, поскольку тайные протоколы к пакту закрепляли сферы влияния двух держав на территории между их границами.

После 1945 года содержание этих тайных соглашений было обнародовано в Западной Европе, но не в СССР: советские власти отрицали само их существование.

Только 23 августа 1988 года они, наконец, были опубликованы в рамках политики гласности Михаила Горбачева.

Это разоблачение способствовало «национальному пробуждению» в Прибалтике: от Таллина до Вильнюса стремление к независимости стало не просто политическим вопросом, а нравственным обязательством, справедливой компенсацией исторического ущерба.

Rzeczpospolita21.08.2019Stratfor15.08.2019The Guardian05.08.201923 августа 1989 года Народный фронт Эстонии, Народный фронт Латвии и литовское реформаторское движение «Саюдис» скоординированно призвали к массовой демонстрации для давления на Кремль. Их обращение не осталось неуслышанным. Примерно в 7 вечера около 2 миллионов жителей трех стран (по подсчетам «Рейтерс», речь шла о 700 тысячах эстонцев, 500 тысячах латышей и миллионе литовцев, то есть примерно о четверти всего населения), от маленьких поселков до крупных городов, на четверть часа выстроились в человеческую цепь протяженностью в 600 км от Таллина до Вильнюса.

Эти 15 минут изменили историю. Дело в том, что движение оставило след: собрания в поддержку акции проходили в Берлине, Ленинграде, Москве, Мельбурне, Тбилиси, Торонто и прочих городах по всему миру. Все это привлекало внимание международной общественности к демократическим устремлениям Прибалтики.

Несмотря на начатую Москвой либерализацию, реакция советских властей была жесткой. В заявлении КПСС от 26 августа говорится следующее: «Дело зашло далеко. Судьбе прибалтийских народов грозит серьезная опасность.

Люди должны знать, к какой пропасти их толкают националистические лидеры. Если бы им удалось добиться своих целей, последствия могли бы быть для народов катастрофическими.

Сама их жизнеспособность могла бы оказаться под вопросом».

Опасаясь военного вмешательства советских войск, как это было в Венгрии (1956) и Чехословакии (1968), прибалтийские активисты обратились 31 августа к генеральному секретарю ООН с просьбой сформировать международную комиссию для мониторинга ситуации. В конечном итоге, под давлением со стороны президента США Джорджа Буша и канцлера ФРГ Гельмута Коля, а также из-за сложностей перестройки, Михаил Горбачев остановил эскалацию.

Затем ход событий ускорился. В ноябре 1989 года пала берлинская стена.

Далее, на фоне ставшего неизбежным упадка СССР требования о все более широкой автономии переросли в открытое стремление к независимости. В конечном итоге, с 1990 по 1991 год Литва, Латвия и Эстония вернули свои места в сообществе наций.

Люка Бютьон (Lucas Buthion), брюссельский лоббист, специалист по европейским вопросам и истории Центральной и Восточной Европы

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Источник: https://inosmi.ru/social/20190822/245680128.html